Кровью клоунов замазаны окна. В кодексах — та же надменность и сырые гербарии
С тех пор и навсегда.
Предисловие.
Мы все живём в странном мире и все об этом знаем. Мы рождаемся, существуем, плодим себе подобных и умираем под лучами солнца (или Солнца – кому как больше нравится) – это тоже понятный всем, неопровержимый факт. Некоторые из нас, людей, пытались объяснить себе причину всего этого, но вряд ли объяснили, а если и объяснили, то мне об этом не сказали. И это нормально. Другие люди живут в поисках своего места под солнцем, в вечной борьбе с собой и окружающей средой, а также понедельниками и субботой. Они, наверное, находят своё и сидят на нём, как золотые драконы на несметном сокровище и скелетах погибших людей. Третьи вообще не задаются вопросами целей – им важнее средства. Средства достижения непонятно чего – цели их не волнуют.
Но эта история, в общем-то, не о них. Точнее, и о них тоже, но в основном – нет; так вот: под солнцем жило существо, написавшее чёрным маркером на двери подъезда:
«Мы все живые. И ты – тоже живой. Ты существуешь – помни об этом.
Если ты идёшь – не упади, если плывёшь – не захлебнись,
Если удалось взлететь – лети, а если разбился – умирай.
Если полюбишь – люби, как можешь, не скрывайся, а ненавидеть не стоит – себе дороже.
Если таишься – не попадись, когда крадёшь – береги руки,
Лжёшь – лги так, чтоб задушить правду, а говоришь правду – постарайся никого не убить.
Убьёшь – не воскресишь; постарайся забыть. Если тебе слишком тяжело – сбрось лишний груз,
Слишком легко – возьми ещё.
Когда тепло – наслаждайся, холодно – терпи. Есть печь и дрова – разожги огонь.
Пой так, что бы слышать себя – слышат ли они – не важно.
Живи, иди, лети, люби, лги и говори правду, забывай и помни, наслаждайся и терпи. Пой.
И ты останешься навсегда. С тех пор, как встало солнце…»
… И люди, которые это прочли…
*
I.
-
… Солнце встало на востоке. Нежно розовый свет медленно омывает чёрные комки смога, повисшие в небе, словно громадные лужи масла на водной поверхности, и лежащие под смогом, поросшие сухим осенним бурьяном холмы – розовые волны охватывают каждый листик растущих под ними ив, каждую кочку подхолмных болот, каждый корень и одинокое пушистое белое облачко. Оно повисло маленькой белой собачонкой, брошенной на середине этого бескрайнего синего поля – она отчаянно жмётся к синему куполу и не замечает, как он тихо и неумолимо растворяет в себе это одинокое облако. Вот его уже и нет. Над холмами летают стаи птиц – они прощаются с теплом этого края, потерянным ими на эту зиму; скоро в путь.
А под их невидимой дорогой, здесь, на западе от солнца и болот лежит город. Или Город – он здесь один – ошибиться трудно, так что имени ему я давать не стану. Город – серые кипы домов, трубы промзон, главы старинных церквей, дикие красные уличные фонари, деревянные сельские кварталы, усталые утренние троллейбусы и грустные журчащие машины, скверы, забросанные газетами и павшими листьями, лавочки и пустые переходы метро. По бульварам под потухающими глазами уличных светил идут люди и жёлто-красные звонкие трамваи – их тяжёлые рессоры соскребают сталь с больных рельс. В окне дома кто-то раздвинул шторы, потянулся и пошёл принимать душ; кто-то очнулся от счастливого забытья и зарыдал – его тоненькие всхлипы слышны кошкам, трущимся о ноги соседок и соседей. А на балкон высокой ярко-жёлтой башни-новостройки вышла прекрасная принцесса – назло городу и всему миру нагая под розовое масло солнечных лучей. На кольце завёлся автобус – старенький лиазик после жестокого избиения водителем - и пошёл искать тех редких людей, которые уже выползли на осенние улицы. Город оживал; бортпроводники спешили на отходящий куда-то поезд, а толстый чумазый кот инспектировал зелёненькие мусорные баки с видом существо, познавшего смысл солнца.
С усталых старых клёнов осыпалась листва; ветра не было, и листья, тихо шурша, ложились на полусухой асфальт. По старой аллее иногда проходили люди – их лица выражали крайнюю озабоченность этим солнцем и утром, а главным образом тем, что они куда-то опаздывают. Все люди либо очень торопились, либо были чересчур заняты собой, чтобы заметить парня, сидевшего на спине облезлой скамейки рядом со спортивной сумкой средних размеров. Сумка издали напоминала чёрную собаку, а так – огромного кота, который с удовольствием щурился на восходящее солнце. Парень сидел и молчал – у него не было привычки говорить с собой или своей сумкой; он смотрел в одну точку, возможно, на трубы котельной или зелёную жестяную крышу дома напротив – однако, он точно был занят своими мыслями. За его спиной возвышалась серая стена, за стеной – Город. А перед глазами парня желтел парк, за парком – котельная и зелёнокрышие дома. За домами вставало солнце. Он глядел на чёрные стёкла домов, на листья, ползущие по земле куда-то – на крышах и деревьях собрались разномастные птицы и начали свой странный разговор. А парень достал из кармана серой куртки телефон, набрал чей-то номер и позвонил. За одним из окон раздался пронзительный звонок.
II.
- Привет.
- Привет…
- Ты помнишь меня?..
. . .
- Конечно.
- Да или нет?
- Скорее да, чем нет… щас, забудешь его!
- Ты чего такая злобная?
- Да нет, ничего. Просто я в туалете сидела, когда ты позвонил…
- Прости…
- Забей. Чего звонишь?
- Сложно объяснить…
- Вперёд – объясняй.
- Мне нужно тебя видеть.
- Ах, вот как! Нда-а. Хочешь, я угадаю, что случилось? С неба упал самолёт? Тебе на голову? Болит? Или, может, тебе квартиру залило? Так, колись: тебя опять кто-нибудь бросил?
- Нет. Не в этом дело.
- Да? А в чём же? Где ты есть-то?
- На аллее напротив твоего дома. На лавочке.
- Ясно.
. . .
- Так ты идёшь?
- Угу. Сейчас только поем, приму душ, посмотрю телик, надену штаны, помою пол на кухне…
Кровью клоунов замазаны окна. В кодексах — та же надменность и сырые гербарии
вчера вечером наконец-то удалось выползти в интернет - диари была загружена, и сервер никак не хотел обрабатывать мои запросы!
безобразие..
просто ужас.
вчера родители устраили азбор старых игрушек (моих с братом)
половину выкинули, дофига увезти и лишь пару оставили, как воспоминания. по-моему, это не правильно - выбрасывать или откладывать "для потомков". то же самое, что выборочно стирать воспоминания.
каждое утро просыпаюсь и вспоминаю, в каком мире нахожусь. ассоциации.
вспоминаю, что уже видел на яву, а что пока ещё только приснилось.
так и живу.
сецчас по "россии" идёт Пуаро.
забавно. смотрю на эту харю и понимаю - щас кого-ть укокошат..
блин. вчера зачитался (случайно) Чеховым. к счастью, произошло это на уроке литературы. никто не удивился..
Кровью клоунов замазаны окна. В кодексах — та же надменность и сырые гербарии
Чёрт, хотел ведь домой ехать...
блин.
с братом припёрлись в школу ок. 9:00. получасовая речь директора и других школьных отморозков уже закончилась, и восьмиклашек начали пусткать внутрь..
это хорошо, что кончилась, так как у Пумы разрядился плаер, и тяжёлым было бы стояние в толпе и выслушивание разглагольствований (наслушался за два года)
ну, потом были 3.75 урока литры, и 0.25 русского. сразу диктант. гребеть...
зачитали новый лицейский устав. греба-а-а-а-ать!!
теперь в школе нельзя материться!!!
опять наезды на внешней вид.
после ремонта (нашей школе 48 лет без ремонта, как построили - всё стоит) - проводили с нового года и до 1 сент. - ввели гардероб. работает до 5-ти. не успеешь сцапать куртку - домой пойдёшь голый. гардероб в подвале. атстой.
встретил школьных товарищей. пообщалси. блин. получил билеты ТаТ и раздал, и всё - пошёл на улицу. хотел идти домой, но...
припёрся на Ёлку. сакральное место. двор-полуколец, гаражи вокруг. зона Л2Ш.
естесн, лицеисты (и бывшие - те, кого изгнали - и выпускники, и одиннадцатые с двенадцатыми). полно народу. все пьют. собрались также выпустившийся био-хим и часть физмата...
и началось бухалово. люди, собирающиеся в мгу, а кто и поступившие жрут водку с пивом во дворе московского дома! ужас.
небо серое.сначала ничего не пил, чего-то пообщался с народом. познакомился с одним металюгой (если точно, с тремя) из параллели, котрых вообще не знал. видел только раньше. один (В. Пингвин - это не фамилия. просто имя не помню, помню, что на "В" оказался думером (как ия почти) и долго и внятно объяснял мне разницу между различными видами "тёмного" мятала. объяснил. короче, стоял я там, любовался видом пьянствующей молодёжи. причём, мы, типа, все из себя металюги и панки, пили пиво, а эти все цивилы жрали белую. отом припёрся учитель физры Петрович... и бухалово продолжилось, поглотив и его. бухарь грёбанный...
короче, к пяти вечера беседа исчерпала себя, толпы народа порядели, и я начал отбытие домой. сначала шёл с одноклассником и каким-то мудаком, потом встретили двух девчонок. одноклассник и мудак сбагрились, девчонки то же, а я поехал домой один... чёрт, отец пришёл. закругляюсь.
главное. как сказал Пингвин:
- да... ведь это ещё ничего, что щас 1-е сентября. паршиво, что завтра будет 2-е. а потом 3-е, 4-е, 5-е...
Кровью клоунов замазаны окна. В кодексах — та же надменность и сырые гербарии
Вчера с L'Harpie сходили на Садовую 10, очень рад этому. оказывается, Нехороший подъезд закрасили, и все булгаковские "граффити" исчезли. жалко, а я и не знал.
кто-то пытался восстановить традицию - но новые рисунки загадили скины своими грёбанными крестиками. суки. ничего святого.
но сам музей вселяет надежду - маленький, но опрятный и живучий - да и есть там много чего. в Нехорошую квартиру не попали - она закрылась по времени (после 7-ми), хотя, ходят легенды, что она всегда открыта, т.к. кроме примуса, там красть нечего. а Лёка даже Бегемота нарисовала обезательно туда вернусь
потом, первый раз в жизни побывал на тверской.
гнетущее впечатление - толпы молодого (и не очень) быдла, которых и молодёжбю-то назвать трудно! ужас. очень долго отходил.
Вчера мамапобывала на Полянке, купила несколько книжек Пратчетта - оченьрадуюсь.
оригинал "Colour of Magic" и русские "Sorcery" и "Witches Abroad"
дочитаю Каюки Мура Ками - "Конец Света и Страна Чудес без тормозов" и примусь за своё любимое чтиво.
P.S.
"Ринсвинд - Как тебе удаётся быть во стольких местах одновременно?
Кровью клоунов замазаны окна. В кодексах — та же надменность и сырые гербарии
Цвет глаз: Кари
Волос: Светло-русые (не крашу волосы).
Рост: 186 см
Вес: непомню...
Какие языки знаешь: русский, английский.
Кто живет с тобой/с кем ты живешь: родители, брат и кошка.
Обычное время сна: с 12 часов ночи до 7 утра.
О чём думал(а) прошлой ночью: о мертвецах
Вегетарианка(ец): не-а
Какая песня охарактеризует тебя в данный момент?: Katatonia - relention
Какая песня охарактеризует твою жизнь?: х.з. наверна, гробовая тишина
Кого тебе сейчас хочется видеть рядом?: завтрак
Кем ты станешь в следующей жизни?: асфальтоукладчиком.
Что тебя ждет завтра?: понедельник..
Ты извращенка(ец)?: да.. с этим согласны все, кроме меня.
До скольких лет ты хочешь прожить?: до 475. для симметрии, ведь мне уже 535.
На какой вопрос ты хочешь узнать ответ?: какого хляйна...
Чем ты помог(ла) миру?: не пошёл сегодня с утра на улицу
Ты бы хотел(а) убить своих соседей?: да не, мне как-то пох.
ТЫ КОГДА-ЛИБО:
Напивался(ась) до отключки: естестн. но к своему счастью отключился я в прихожей своей кватиры..
Пропускал(а) школу/универ/работу из-за того, что на улице шел дождь?: конечно. однажды я пошёл на донское кладбище, т.к. шёл дождь, и настроение было романтическое. а школа осталась за пеленой дождя. ну её в пень!!.
Совал(а) части тела в огонь для развлечения?: угу. правда, только пальцы левой руки. а ещё, саму левую руку, но уже не для равлечения, а не специально.
Хранил(а) что-то такое в секрете от всех?:да.
Имел(а) воображаемого друга?: да нет вроде. у меня нет друзей.
Плакал(а) от фильма (во время фильма)?: да. в 13 лет посмотрев фильм "Сердце Дракона".
Думал(а), что рисованный персонаж сексуален?: естестн. но не часто и тока в аниме..
Выступал(а) на сцене?: было дело.
Стриг(ла) волосы?: Да.
Был(а) саркастичным?: да почти всегда!
ПРЯМО СЕЙЧАС:
Одет(а) в: дырявую футболку и дырявые "арбатские" джинсы.
Прическа выглядит так: пора мыть голову.
Чувствуешь: в твалет нада.
Кушаешь (потребляешь внутрь): нихрена нету!
Пьешь (злоупотребляешь внутрь): НИХРЕНА НЕТУ!!!!!
Думаешь о: чёрт, а сегодня ещё за билетом ехать...
Кровью клоунов замазаны окна. В кодексах — та же надменность и сырые гербарии
Вчера 3 часа 24 мин. страдал хернёй. и не один, а с братом - Грифоном.
и не просто так, а рубясь по локалке в CivIII.
и не просто рубясь, а рубясь с умом, выясняя, кто круче - викинги или кельты,
причём я был за кельтов, а Grif за викингов.
по фабуле игры викинги - это воинственный народ, симпатизирующий морю,
а кельты - воинственный и религиозный.
так вот, я на протяжении всей игры поддерживал роль религиозного кельта и всё время орал, что мол, кельтское язычество понтовей нордического, и вообще - Grifon - лох!!!
а он орал, что я лох, и что ему вообще наплевать на язычество, т.к. сейчас он начнёт планомерное истребление несчастных кельтов. так мы и жили до христианства, а там меня задолбали грифины налёты на мои города с милыми названиями "Гриф - чмо" и "Все викинги - мудаки". короче, я пошёл на него в крестовый поход(я высадился с моря на дальнем краю света и, пользуясь отсутсвием охраны, захапал его город - источник железа. а настоящий программист без нормального железа - лох, вот Гриф и пошёл войной. а я - в крестовый поход.
в итоге воевали полчаса и выяснили, что воевать - это клёва.
у Грифыча была толпа сильных в нападении викингов, а у меня - бесперебойная подача лыцарей, которые крушили всё.
таким образом, выяснилось, что мы полчаса мочились не без всякого результата - я таки взял его город (какой-то там задрипанный городишко).
на том война и кончилась. а городишко (Зажопинск, по-моему, назывался) я вернул брату, что бы он не обиделся. так и победила дружба и братская любовь!-)
Кровью клоунов замазаны окна. В кодексах — та же надменность и сырые гербарии
Хм. ну вот, экземпляр. кто дочитает до конца - молодец.
копирайты все за шПумой, вот такой ваще песец.
хрень ведь, правда?
Последняя февральская метель.
Бумага превращалась в белый пепел и вылетала в кирпичную трубу, где, размётанная ветром, исчезала в холодном воздухе. Утро выдалось тихим – особенно после недавней бури она казалось каким-то умершим; ни снежинки не упало с неба. Через окно, неплотно затянутое тонкой ситцевой занавесью, просачивалось бледно-жёлтое небо. Под небом, на сколько хватала воображения, тянулась пронзительно серая долина с чёрными гуашевыми пятнами хвойных лесов. Там далеко, в бесконечности, кричали перелётные птицы, устроившиеся на ночь на скалистых склонах обрывов и теперь взлетавшие в своё дальнее и опасное небо. Иногда вдруг, из осколков этих криков складывалась сумасшедшая тишина, прорезаемая резкими криками сытых мартовский львов и ворон, неустанно бороздящих воздух над долиной; иногда как будто слышались чьи-то беспокойные голоса, звавшие из стен.
Оттянув оконную тряпку к самой стене, Тая поймала собственный взгляд на грязном зеркале, лежавшем на краю подоконника; за её спиной существо бросало в огонь всё новые и новые листы бумаги.
- Мне жарко. Я выйду наружу… - сказала Тая и, не ожидая ответа существа, надела серую тёплую куртку с огромным капюшоном. Надпись на спине куртки давно стёрлась, теперь это была всего лишь одежда, безымянная серая куртка с капюшоном. Существо, стоявшее на коленях перед печью, повернуло голову в сторону двери и шумно втянуло носом воздух с частицами наружи – всего, что было в долине. И сказало, медленно, с расстановкой, очень чётко и понятно:
- Буря закончилась. Утро тихое. Не убегай далеко, скоро мы вместе уйдём отсюда.
- Мы не вернёмся сюда больше? Никогда?
- Этого места скоро не станет. Совсем. Так что, наверное, ты права. Никогда.
Тая улыбнулась и облизнула губы. Постояв немного на месте, глядя куда-то за каминную трубу, стену и скалы, воздух и пустоту.
- Ну что ж, наверное, я дождусь тебя снаружи. Мне нет смысла возвращаться в этот дом…
- Ты права.
Тая вышла на замётанную пылью галерею, спустилась по скрипучей холодной лестнице старого мёртвого дома. Сбоку зияли пустые пасти дверей, они уже не звали её в свои объятья – они оглохли и ослепли от вечной пыли, мрака и жёлтого сумасшедшего солнца. В огромном холле лежал снег. Среди белой массы хрустела серая старинная труха – само мёртвое время, распавшееся на свои непостижимые атомы. Колонны держали едва существующую крышу с видимой неохотой. Где-то кто-то упал – это не важно, все здесь мертвы так давно, что никто уже не помнит, почему и как, а, главное, что с ними случилось. Дверь не вела никуда - она всё ещё была заперта, хотя бури и разрушили стены вокруг неё. За этой дверью и начиналась долина, в которую скоро предстояло идти Тае да её странному спутнику. Прямо вела старая, мощёная декоративными камнями, дорога. Ветер разметал с неё снег, и Тая быстрым шагом прошла первые пятьдесят шагов, потом, дотронувшись до молодой осины, росшей слева от камней, оглянулась на дом. На старом месте его не оказалось – лишь далёкие горы с серым снегом зацарапали небо до крови – хотя, это же всего лишь закат… Девушка постояла так, обняв серебристое деревце, пока облака не заволокли небесную рану – а потом всего лишь вздохнула и побрела по мощёной дороге на восток.
Долина вокруг темнела, затопляемая тьмой – но настолько медленно, бархатно, как накрывают пуховым одеялом, так что Тая совсем не боялась окружавшей мглы. Дорога была ровной и прямой, и всё, что требовалось – просто идти вперёд. Сначала девушка шла быстро, но со временем ночь успокоила её походку, и всё стало на свои места. В конце долины горел огонёк.
- Хм. Будем считать это глюком. – улыбнулась Тая.
- А зачем? Ведь это не глюк, о, девушка с надписью на спине… - улыбнулся ей тень.
- Да я знаю. Просто так легче. Эти дурацкие огоньки ,- сейчас их было уже несколько, и со всех сторон -, совершенно… ну, им здесь не место! Не сейчас!
- Ну, ты не права. Им здесь всегда место. Они – часть тьмы.
- Ну да. «Свет – часть тьмы». То же самое – «Жизнь – часть смерти». Ну, скажи, бред же?
- Да, бред. Но в данном контексте – в тему! – и оба они засмеялись, и тень, и девушка.
Когда же Тая успокоилась, она легла и уснула там, где только что была дорога – тем более, что теперь никаких камней там не было, только мягкий снег, да сухая трава. Она натянула на голову капюшон и уснула, и ей снился сон. А утром в долине свистела последняя февральская метель, которой замело буквально всё, за что цеплялся глаз случайного путника.
10 мая 2005 года.
написанно под влиянием музыки групп Katatonia и Apocalyptica, романов "Охота на Овец" Х.Мураками и "Гробницы Атуана" У.Ле Гуин